I. Имя.
Фенрис

II. Возраст.
Около сорока.

III. Раса/класс/мировоззрение/специализация.
Эльф/воин с двуручником/андрастианин/

IV. Способности.
Фенрис от природы отличался силой и проворностью, но лириумные клейма многократно улучшили его данные. Мужчина с легкостью управляется с огромным двуручником, длина которого лишь немного уступает росту самого эльфа.
Лириумные татуировки позволяют воину проникать сквозь предметы. И хотя сопартийцы часто советуют эльфу использовать эту способность для воровства, сам беглец предпочитает с помощью данного таланта вырывать сердца противников прямо из грудной клетки.
Может на время становиться практически невидимым, что делает его очень сложной целью.
Способен наносить атаки сгустками темной энергии.  Не особо восприимчив к магическим атакам из-за своих лириумных меток.
Неплохо деморализует врагов своим кислым/зверским лицом.

V. Внешность.
Невысокий сутуловатый эльф мрачной наружности. На вид можно дать лет тридцать - тридцать с небольшим, по этим эльфам ведь никогда не понять возраст наверняка.
Кожа очень смуглая, сухая, во многих местах обветрена. Это, вкупе с общим хмурым видом, делает лицо мужчины несколько загрубевшим. От больших печалей и многих дум на лбу и между бровей уже пролегли морщины, впрочем, не слишком пока заметные.
Сложен Фенрис хорошо. Эльф словно рожден для боя - от природы проворный, с отличной координацией и неутолимой волей к победе - качеством, жизненно необходимом для воина. 
Тело сухое, жилистое, с отточенными реакциями, неоднократно  проверенными на поле.  Частые тренировки с огромным двуручником превратили  Фенриса в опасное приспособление для убийства. В существо особой породы, наделенное литыми мышцами, крепкими костями, быстротой движений и недремлющим инстинктом, существо совершенно из другого измерения, созданное только для того, чтобы сражаться.
Несмотря на все это у эльфа нет никакой военной выправки. Походка разболтанная и кривоногая,  как у кавалериста, а осанка расслабленная и сонная. Со стороны может показаться, что мужчина  очень устал и  мучительно ищет место, куда бы уже себя уложить, но это впечатление обманчиво. Как бы не был вял и самоуглублен  эльф, он всегда начеку. Воин находится в постоянном напряжении и всегда готов дать отпор потенциальному противнику. Внешняя задумчивость этому не помеха.
Двигается мужчина без особой грации, даже когда делает то, что хорошо умеет. В бою он лишен изящества, ни о каких танцах с клинками нет и речи. Фенрис несется на врага как бешеный носорог и с тем же обаянием обрушивает на соперника огромный меч. Пластичен и проворен, но красота его движений весьма сомнительна. В сражении не дразнит противника и не  с ним, действуя как неотвратимое стихийное бедствие, уничтожающее  все живое на своем пути. Тех, кто случайно увернулся, успешно запугивает дикими  воплями и жуткими проклятьями на тевинтерском.
Даже если эльф ни с кем не борется, выражение лица у него такое, словно он уже заподозрил что-то неладное и в скором времени обязательно вступит в схватку. Или случится еще что похуже. Или нечто совсем ужасное.  Хмурость Фенриса - притча во языцех. Она имеет тысячу и один оттенок.  Хмурость с примесью безысходности, недовольства, уныния, скучающей заинтересованности... Вариантов тьма.  Красивые, в целом, черты, всегда щедро приправлены мрачностью.  Лицо в форме сердечка хронически угрюмо и кисло.
У эльфа большие, широко посаженные глаза  темно-оливкового цвета. С возрастом они приобретают желтовато-карий отлив. Взгляд умный, внимательный. Даже если беглец не в полной мере понимает суть происходящих вокруг событий, созерцает он с их с проницательно-неодобрительным видом.
Нос тонкий, с аккуратными крыльями и небольшой хищной горбинкой. Переносица неглубокая, лоб высокий, хотя  этого и не видно под длинной густой, точно у пони, челкой. Волосы, за исключением бровей, совершенно белые. Может быть, льняные пряди - это дар природы,  а может быть, результат проведенного в прошлом эксперимента Данариуса. Наверняка это неизвестно. Зато точно известен другой  подарок магистра. Лириумные метки.
Все тело эльфа покрыто сложной вязью бледно-голубых татуировок. Сделанные из лириума и чернил, они наделяют воина уникальными возможностями, многократно усиливая его изначальные способности. Метки причиняют Фенрису постоянные страдания, но намертво впаянные в кожу, они навсегда стали частью его самого.

VI. Характер.
Характер Фенриса нельзя назвать хорошим. Общаться с эльфом нелегко, он явно не претендует на звание «Душа компании». Одно неверное слово и мужчина готов ощериться, огрызнуться, а то и нагрубить. Только в единичных случаях бывший раб способен отшутиться от непонравившегося высказывания. В основном же, практически на любую реплику в свой адрес реагирует резко, даже если собеседник ничего дурного в виду не имел. 
Когда не дерзит в ответ на каждую попытку заговорить, ведет себя тихо, стараясь без крайней необходимости не завязывать  разговор первым. Производит впечатление существа отстраненного и мрачно-задумчивого. Невооруженным глазом видно – Фенрис считает, что все произошедшее  раз и навсегда отделило его от социума и ни одно живое создание теперь не способно его понять в полной мере.
Пессимистичен, всегда и во всем видит плохую сторону. Свои единожды принятые суждения меняет тяжело и медленно, либо не меняет вовсе. Очень плохо переносит прямое давление, как моральное, так и физическое. Чтобы как-то повлиять на эльфа, лучше действовать осторожно и мягко, предоставляя ему хотя бы иллюзию выбора. При грамотной манипуляции на его болевой точке – чувстве собственной независимости – можно постепенно заложить в сознание мужчины желаемые постулаты и превратить его в верного союзника. Воздействовать на Фенриса силой и авторитетом контрпродуктивно, поскольку в душе эльфа идет постоянная борьба - с самим собой, с тем рабом, которым он был когда-то. Подчиняться под прессингом эльфу глубоко противно. Стоит попытаться надавить и воин вздыбится. Разумеется, ради близких способен временно наступить на свои принципы, но это принесет мужчине определенные страдания и чувство внутреннего опустошения.
Очень храбр. Порой, до безрассудства. Кажется, что страх в бою у него полностью блокируется. Отчасти это связано с тем, что в битве эльф по-своему забывается, отвлекается от постоянных страданий, что причиняют ему лириумные отметины. Терзая своих противников, разрывая их на куски, воин будто стремится излить свою боль на врагов. Возможно, такая терапия на самом деле дает  временное облегчение. Ну, или как минимум – забытье.
Фенрис принципиально отказывается как-то скрываться. Устав от необходимости постоянно бежать и таиться еще до попадания в Киркволл, он ведет себя почти вызывающе: самовольно захватил поместье Данариуса в Верхнем городе и не думает как-то вуалировать свои броские татуировки. Эльф не делает никаких попыток залечь на дно или затеряться в толпе. Заботливый  Варрик не раз предлагал свою помощь - раствориться в огромном городе безо всякого следа -  но бесценные предложения гнома были равнодушно отвергнуты. Это связано не с желанием выделиться, а с глубоким презрением к самой идее укрывательства. Она ассоциируется у мужчины с приниженностью, с его жизнью в Тевинтере. Эльф сильно утомился от пряток еще до того как попал на материк и больше не желает вести подпольно-жалкий образ жизни. 
А еще его тянет совесть за то, что когда-то давно, в критический момент он не смог побороть в себе ту часть натуры, что продолжала оставаться рабом. Теперь он намерен выжечь ее каленым железом.
Некоторые воззрения Фенриса отличает странный максимализм и радикальность. Так зачастую склонны смотреть на вещи подростки, а не взрослые состоявшиеся личности.  Причиной тому является не дурной характер или озлобленность, а потеря памяти. После нанесения лириумных татуировок эльф полностью лишился всех воспоминаний, он не знал даже собственного имени. Разумеется, тот базис знаний и опыта, что обычно формируется лет за двадцать, у воина обнулился. После этого ребута он, фактически оказался полностью дезориентированным. Прежние моральные стропила уничтожены, а новые формировать оказалось очень непросто. Однако, не смотря на все трудности, методом проб и ошибок, Фенрис упорно выстраивает свою систему ценностей. И пусть пока она лишена изящных  оттенков и раскрашена преимущественно в черно-белые тона, со временем в ней обязательно появятся тонкие градации.
Также уничтоженная память привела к эмоциональной незрелости. В напряженный с моральной точки зрения момент, мужчина может вспылить, отреагировать не вполне адекватно,  а то и вовсе сбежать, не выдержав накала страстей. Несмотря на подобную неуравновешенность, эльф осознает, что его поведение  является неправильным, а потому спустя какое-то время, немного придя в себя, он обязательно вернется и неловко принесет извинения. По причине же чувственной неопытности Фенрис не умеет и не хочет видеть в романтических отношениях других ничего  дальше низменных страстей.
Эльфу нравится читать. Когда научился, то быстро втянулся. Возможно, с помощью книг он пытается восполнить пробелы в своем  понимании внешнего мира и его обитателей. 
Необщителен, в основном живет затворником, исключая периодические карточные сходки. Азартен, да. Хотя и не особо удачлив.
К новым знакомствам относится без энтузиазма, обычно все остается на уровне карточных посиделок. Прислушивается только к мнению Защитника и некоторых его друзей. Благосклонно относится к Изабеле, испытывая к ней что-то вроде признательности за то, что та спасла рабов, да еще заплатив за это столь высокую цену. 
С окружающими держится холодно, отстраненно. Самоуглублен, предпочитает слушать, а не говорить. Наблюдателен, наделен острым умом. Его можно было бы назвать проницательным, если бы не стремление Фенриса все загонять в рамки своей куцей системы ценностей. Гипертрофированный субъективизм и радикальность мышления нередко мешают ему делать правильные выводы.  Несмотря на вдумчивость и постепенное приобретение рассудительности, у воина есть несколько стоп-сигналов, которые едва ли когда-то претерпят серьезные изменения.
Первый – это маги. Эльф воспринимает всех магов как движущиеся бомбы замедленного действия. Фенрис не считает, что их всех нужно срочно насадить на вилы, но его взгляд на проблему чародеев вполне однозначен и далек от мягкости. По мнению эльфа, колдунов нужно держать в Круге, под бдительным присмотром храмовников. Подобная крайность легко объясняется долгим нахождением мужчины в рабстве у влиятельного тевинтерского магистра Данариуса. Годы под началом Данариуса явно не пошли на пользу психике Фенриса. 
Однако, острая неприязнь эльфа к магам не застилает ему рассудок, без лишней необходимости он не будет проявлять жестокость по отношению к тем, кто сильнее других связан с Тенью.
А вот работорговцам подобного милосердия от эльфа ждать не придется. Они – второй стоп-сигнал. Тех, кто  делает деньги на рабах, Фенрис безо всякого колебания нарубит мелкими кусочками. Да еще и испытает от этого глубокое моральное удовлетворение.
Со стороны кажется, что у эльфа всегда дурное настроение. Практически на все он реагирует негативно, легко раздражается, много ворчит, если с ним заговорить. Всем недоволен и ничему не радуется. Чаще всего, на лице мужчины можно увидеть беспросветную хмурость, уныние и пасмурность. Очень редко улыбается, а если и улыбается, то как-то безрадостно. Чувство такое, что если воин улыбнется чуть нежнее, он перестанет себя уважать или его попросту разъест. 
Не выносит спонтанных расспросов о своем прошлом. Вместе с тем, сам с большим трепетом слушает собеседников, если те говорят о своем прежнем быте и семье.
Терпеть не может когда кто-либо пытается к нему прикоснуться. Любое внезапное касание извне превращает настроение Фенриса из дурного в отвратительное, и он начинает брюзжать с удвоенной силой. Причина всех этих неприятных явлений кроется в лириумных метках, боль от которых ни на минуту не отпускает воина, существенно отравляя его жизнь. Свои страдания блондин стойко скрывает и не жалуется на татуировки, щедро, впрочем, компенсируя это рандомным недовольством по любому  другому поводу. 
Складывается впечатление, что Фенрис почти по-детски обижен на весь мир. Крепко держится за тезис «меня никто не любит», не думая с ним расставаться и категорически не желая замечать дружелюбного к себе отношения. Кажется, ему проще принять превентивные меры – заранее огородиться ото всех,  не пускать никого к себе в душу, чтобы обезопаситься от  возможных разочарований, потерь и боли.
Проникся симпатией к Защитнику, но даже с ним умудряется бодаться по поводу и без. Стоит заметить, что симпатия Фенриса – тоже бремя не из легких. Видимо, в качестве знака доверия, эльф считает нужным время от времени выливать на Хоука поток нытья и жалоб.  Вместе с тем, симпатизирующий Фенрис – это не только хмурый жалобщик, но еще и преданный союзник, прекрасный воин, готовый без тени страха верно сражаться на стороне друга, даже при расхождении убеждений.
В межличностных отношениях несколько неловок. Легко теряется, хитро стараясь скрыть стеснение за холодностью. Не любит, когда кто-то начинает выспрашивать у него про личную жизнь или обсуждать ее.
По-своему религиозен. Верит, но тихо, на свой лад, не афишируя чувств и не ударяясь в крайности. Его вера раздумчивая,  более близкая к философии, а не к мистике. Молитвы эльфа имеют под собой медитативное начало, они помогают ему успокоиться и найти гармонию с самим собой. Вера Фенриса полностью лишена политической окраски, она никак не связана с нелюбовью эльфа к магам, это просто один из способов найти себя.
Чувство юмора у мужчины специфичное. Шутит редко. Либо мрачно, либо мерзко. В бою часто ругается на тевинтерском, сочно и со вкусом.
Много пьет. Очень много пьет. Прямо-таки квасит, безжалостно уничтожая винный погреб Данариуса. Наверное, тут стоит заметить, что алкоголь является своеобразной анестезией как для тела Фенриса, так и для его души. Но не исключено, что ему просто нравится употреблять винцо.

VII. Квента.
Фенрис – сын рабыни, принадлежавшей Данариусу, могущественному магистру в Тевинтере. По всей вероятности, эльф выгодно отличался от своих собратьев как остротой мышления, так и физическими данными, поскольку именно он одержал победу в одном опасном соревновании, обойдя многих других рабов. Приз за победу в жестоком конкурсе был неоднозначен. Эльф должен был выступить  подопытным в непредсказуемом, и дорогостоящем эксперименте. В качестве платы за риск, хозяин Фенриса обещал одарить свободой его мать и сестру. Учитывая, что эльфом руководили сугубо благородные порывы, на экзекуцию он шел с твердым осознанием собственной правоты. Однако получить последующее моральное удовлетворение от  самопожертвования мужчине не удалось. Не смог он и порадоваться за свою свободную семью, ради которой все и затевалось. Произошло это потому, что после ритуала у Фенриса полностью пропала память. Прошлое воина перестало существовать, от него не осталось и следа. Все, включая имя, было предано забвению. Причиной тому была  невыносимая боль, сопровождавшая ритуал вживления лириума прямо в кожу эльфа. Рассудок оказался просто не в состоянии справиться со столь сильными муками и перезапустился.
После нанесения меток из лириума и чернил, мужчина приобрел уникальные способности, превратившие его в непревзойденного бойца. Этот факт, а также то, что после всех затрат на эксперимент, Фенрис стал очень дорогостоящим имуществом, Данариус старался держать необычного раба как можно ближе к себе, в конечном итоге сделав его своим личным  телохранителем.
Несмотря на то, что первое время разум эльфа был чист, как новый холст, очень скоро воин стал понимать, что некоторые поступки хозяина вызывают в его душе глубокое неприятие. Рабская преданность, впрочем, заставляла сидеть смирно и послушно выполнять все приказы магистра.
После одного провального сражения с косситами за Сегерон, Фенрис сумел спасти жизнь Данариуса, доставив его до  порта. Естественно, что после кровопролитного боя многие желали покинуть негостеприимный берег, и судно было переполнено. Брать еще и раба на борт отказались. Магистр отчалил, но  был полон решимости вернуться за своим лириумнымдобром как только все немного уляжется.
Раненого эльфа подобрали и выходили воины тумана. Быт в их среде стал для Фенриса настоящим откровением. Мужчина никогда раньше не видевший ничего кроме рабства, был  глубоко поражен. Здесь с ним обращались как с равным, и он впервые смог по-настоящему прикоснуться к свободе. Сначала  этот новый мир плохо укладывался в сознании эльфа, потребовалось какое-то время, чтобы хоть  немного привыкнуть к удивительным переменам, но постепенно Фенрис стал осваиваться и оттаивать. Временами он даже испытывал что-то вроде… счастья? Однако всей этой идиллии не суждено было длиться долго. Восстановившийся после трепки Данариус выследил дорогостоящего раба и приплыл  за ним. Но – вот сюрприз – эльф не захотел вернуться под крыло к своему волшебному хозяину. А воины тумана, в свою очередь, отказались выдать беглеца, встали на его защиту и приготовились принять бой.
Магистр, впрочем, не растерялся, и приказал взбунтовавшемуся слуге сейчас же расправиться с жителями острова. После некоторого колебания Фенрис подчинился. Рабство в душе эльфа взяло верх, и он жестоко истребил  тех, кто его приютил, выходил и открыл совершенно новый мир.
Все случившееся оставило глубокий след в сердце мужчины. Совесть ныла, он ощущал себя предателем. Тянущее чувство тоски и отчаянной неправильности всего происходящего не отпускало Фенриса ни на секунду. Не ясно, что было хуже – адская боль, что причиняли лириумные метки или муки совести, приправленные необходимостью постоянно находиться рядом с опротивевшим  хозяином.
Все это побудило эльфа к бегству.  Воспользовавшись тем, что Данариус был ранен в бою, воин бежал, не теша, впрочем, себя надеждой на то, что магистр так просто отпустит его на вольные хлеба.
Стремясь оторваться от преследования, Фенрис долго скитался. Финальной точкой его безрадостного путешествия стал Киркволл, в котором мужчина надеялся хоть немного передохнуть и собраться с силами. Он знал, что его выслеживают наемники магистра, и знал, что их много. В связи с этим эльф искал себе помощников, пытаясь найти кого-то, кто мог бы прикрыть его спину в сражении с преследователями. В одиночку он уже не справлялся. Тогда-то воин и встретился в первый раз с Защитником. Платить за помощь Фенрису  было нечем, но наградой в случае победы должно было выступить барахло бывшего хозяина. Мародерство, что может быть лучше?
Не желая дожидаться, пока ищейки Данариуса сделают свой ход, эльф решил штурмовать особняк магистра первым. Фенрису хотелось расправиться с Данариусом, чтобы раз и навсегда покончить с рабским прошлым, но, к сожалению, дальновидный маг слился раньше, чем эльф смог до него добраться. Бегство  магистра огорчило воина. Это значило, что тень бывшего хозяина по-прежнему будет незримо присутствовать где-то рядом, отравляя жизнь и лишая покоя.
Не слишком комплексуя по поводу общественного мнения, эльф самовольно вселился в поместье Данариуса, где и прописался.  Жил нелюдимо, общаясь с окружающими в основном по своим наемническим делам и изредка помогая Защитнику в его кучерявых приключениях.
Три года Фенрис обитал в Киркволле, постепенно ощущая все большее напряжение из-за того, что Данариус  никак себя не проявлял. Было решительно непонятно – оставил ли бывший хозяин попытки вернуть свою собственность или же затаился, готовя что-то особенно масштабное. Неоднозначность ситуации сделала эльфа нервным и еще более раздражительным. Даже радость от первого в жизни «своего» дома, стала меркнуть на фоне непрекращающейся тревоги.  И со временем Данариус напомнил о себе.
Во время одной из  вооруженных прогулок за пределами Киркволла, Фенрис вместе с Хоуком попал в засаду работорговцев.  Отбившись  при помощи сопартийцев от нападавших, эльф тут же приступил к допросу магистра, руководившего парадом.  О Данариусе магистр ничего не знал, но упомянул о некой Адриане, что разбила лагерь в местных пещерах.
Эту Адриану воин прекрасно знал и желал ей смерти ничуть не меньше, чем своему бывшему господину. Она была ученицей Данариуса и не раз издевалась над Фенрисом в прошлом.  Найти магессу оказалось не особо сложно, даже несмотря на то,  что дорогу к ней пришлось прокладывать  по трупам работорговцев. Пожалуй, так было даже правильнее и в чем-то – приятнее.  После того, как все помощники Адрианы  были уничтожены, магесса  попыталась выторговать себе жизнь в обмен на информацию о прошлом Фенриса. Эльф согласился на сделку, женщину выслушал, но обещания не убивать  не сдержал. По его мнению, все сказанное Адрианой могло быть просто ловушкой, еще одним способом заманить его в сети Данариуса. Перед смертью ученица магистра сказала, что у эльфа есть сестра.
Эти слова разбередили душу воина. В последующие годы он часто думал о том, что сказала магесса. Внешне он старался своих чувств не демонстрировать, но мысли о семье не давали мужчине покоя. Идея найти сестру постепенно захватила Фенриса, и даже очевидный риск, с которым была связана эта затея, его не остановил. Эльф  проверил правдивость полученной от Адрианы информации и узнал, что у него на самом деле есть сестра, Варанья. Он разыскал родственницу и переслал ей деньги на дорогу из Тевинтера в Киркволл.
Варанья остановилась в «Висельнике», но Фенрис побоялся идти к ней один. Опасался быть пойманным в ловушку.  И еще… по-своему волновался перед встречей с прошлым.
Семейное свидание состоялось, и оно действительно оказалось ловушкой.
Довольно быстро материализовался Данариус, миролюбиво предложивший выдать ему раба и обойтись без жертв. К счастью для Фенриса, лидер их небольшой команды – Хоук  - отказался от этого паршивого сотрудничества и храбро защищал эльфа от бывшего хозяина и его свиты.
В тот непростой день эльф наконец-то разделался с магистром - человеком, что столько лет отравлял его жизнь. Убийство Данариуса не принесло долгожданной радости, поскольку оно было сопряжено с предательством сестры, найти которую эльф хотел целых три года.  Если бы не благоразумие Хоука, Фенрис бы наверняка прикончил Варанью в порыве ярости. Но все обошлось малой кровью – изгнанием родственницы к херам собачьим.
Эльф остался один, в растрепанных чувствах и печали.
Со временем мужчина немного отмер, придя к мысли, что он нашел друга в лице Защитника, на которого можно положиться в случае беды.  Желая быть благодарным и отвечать добром на добро, Фенрис преданно встал на сторону Хоука во время грандиозной битвы магов и храмовников Киркволла.
После безобразий в Киркволле эльф последовал вслед за Защитником, изредка отвлекаясь на ловлю работорговцев.

VIII. Связь с Вами.
Личные сообщения.