I. Имя.
Зевран Араннай
II. Возраст.
41 год
III. Раса/класс/мировоззрение/специализация.
Эльф / разбойник, убийца / андрастианин (не самый послушный, правда) / парное оружие
IV. Способности.
Оружие: парные кинжалы, лук и стрелы, метательные ножи, яд, склянки с различными смесями.
Способности: прекрасно владеет кинжалами, обладает исключительной ловкостью, может бесшумно и незаметно подбираться к врагу со спины; умеет взламывать некоторые замки и обезвреживать ловушки; хорошо видит слабости противников и использует их; честному бою всегда предпочитает удары исподтишка, засады и грязную борьбу; когда дело дрянь, не сочтёт зазорным побег с места действий; в стрельбе не отличается особенной меткостью, поэтому берётся за лук, только если нет другого выхода; знает много рецептов отличных ядов; заговорит зубы любому демону и обольстит даже храмовника; также, помимо антиванского языка, знает всеобщий и пару фраз на орлесианском, играет на гитаре, фальшиво поёт, немного рисует, делает татуировки; разбирается в винах, бренди, антиванской поэзии и женщинах.
V. Внешность.
«- Или [он] назвался законником из Антивы, которому дали задание поймать до странности красивого преступника?
- Он не сказал, насколько красивого.
- А, так ты заметил. Это всё высокие скулы и полные губы».
(из разговора с Защитником Киркволла)
Зевран невысок, как и большинство эльфов, но удивительно привлекателен и обладает особенным антиванским обаянием. Его смуглая оливковая кожа исчерчена тонкими полосками шрамов и обвита сетью узоров, - отличительных знаков Антиванских Воронов - выгодно подчёркивающих упругие мускулы. Руки сильные, пальцы длинные и ловкие. Лицо слегка вытянутое, нижняя челюсть немного выпирает вперёд, нос точёный. В медово-карих глазах играет усмешка, губы всегда изогнуты в спокойной полуулыбке. Льняного цвета распущенные волосы закрывают шею.
«Это священные знаки Воронов. Я не в праве говорить тебе, что они значат. Другие нужны, чтобы подчеркнуть формы тела… изгибы и мускулатуру. Когда на мне одежда и доспехи это не очень-то объяснишь».
(из разговора с Лелианой)
Свои вкусы в одежде Зевран не меняет - предпочитает мягкую кожу и хлопок любым дорогим тканям. Особое внимание всегда уделяет сапогам и перчаткам, предпочитая изделия исключительно антиванских кожевников. Украшений обычно не носит, боясь потерять во время очередной передряги, но когда представляется шанс, вдевает в проколотые уши серьги-кольца и нанизывает золотые браслеты на запястья.
Обладает томным баритоном и говорит с ярким антиванским акцентом, считая, что это придаёт ему очарования и делает его образ ещё более обольстительным. Уверен, что никто не может устоять перед его голосом.
Зевран выглядит намного моложе своих лет из-за долийской крови, чем любит хвататься и иногда даже пользоваться. Время практически не оставляет на его лице морщин - с годами только взгляд становится чуть туманнее и задумчивее.
VI. Характер.
«- Ну, что это за вечное детство? Неужели ты хоть раз не можешь поговорить серьёзно?
- Знаю. Я ужасен, и от этого мне грустно. Можно прижаться к твоей груди? Я хочу поплакать.
- Уверена, ты можешь поплакать и не на моей груди.
- Я говорил тебе, что я сирота? Я никогда не видел своей матери.
- О-хо-хо… Сдаюсь».
(из разговора с Винн)
Внешне Зевран всегда производит впечатление не обременённого никакой ответственностью, непостоянного, легкомысленного балагура, острослова и льстеца с цепким взглядом. На его лице не отражается то, что он чувствует на самом деле, и порой невозможно отличить, когда он шутит, а когда совершенно серьёзен. Зевран ведёт себя расслабленно, много говорит и часто делает колкие замечания. Он привык наслаждаться настоящим моментом, пускай даже иллюзорным. Живёт по принципу "дают - бери, бьют - беги". Не знает меры ни в чём, особенно - в выпивке и похоти. В удовлетворении своих низменных плотских желаний и потаканию грубым порывам он достиг завидного уровня мастерства, но воспринимает это скорее как обычную потребность, вроде голода или жажды, а не как проявление глубокой привязанности. Привязанность для него - непростительная слабость, ведущая к неизбежному разочарованию и ограничению столь дорогой ему личной свободы.
«- Зевран, у нас с тобой много общего.
- Кроме непорочности и красоты?».
(из разговора с Лелианой)
Несмотря на напускное безразличие, Зеврана очень легко задеть, если попытаться вместить его в какие-либо рамки или обратить внимание на недостатки. Он много иронизирует на тему нелёгкой судьбы, но не показывает своей ранимости, переживая всё молча или отшучиваясь. Это помогает ему выдерживать безопасную дистанцию с окружающими, чтобы не подпускать их к себе слишком близко.
Зевран считает себя в первую очередь антиванцем, а уже потом эльфом. Он не испытывает глубокого сочувствия к городским эльфам, вынужденных служить господам и быть постоянным предметом насмешек, но и не разделяет ненависти долийцев к человеческой расе. События далеко минувшей древности, когда элвен ещё не утратили ни своих знаний, ни могущества, имеют для Зеврана ровно такую же ценность, как и недоеденная корка вчерашнего хлеба.
VII. Квента.
«Именно так Вороны приобретают своих убийц. Покупают их детьми и воспитывают так, чтобы они умели убивать и ничего больше».
(из разговора с Серым Стражем)
Зевран родился в дешёвом борделе, среди шлюх и пьяниц, плутов и воров. Он не знал, кто его настоящий отец, а мать скончалась при родах - с горькой усмешкой он всегда называл её своей первой жертвой. Ему очень рано пришлось повзрослеть и научиться одному стоять за себя. Окружённый нищетой и развратом, Зевран стал неприхотливым, жадно хватаясь за любую возможность, чтобы выжить, но воспринимал жизнь не как изнурительную череду тягот и лишений, а скорее как вызов. Ему удавалось не терять рвения и сохранять хотя бы видимость жизнерадостности. От матери, сбежавшей из долийского клана ради городского эльфа, он унаследовал склонность к сомнительным авантюрам, бескомпромиссность и неутомимое горячее сердце, а также пару кожаных перчаток, которые трепетно хранил, как знак того, чего у него никогда не могло быть - настоящей любящей семьи, материнской заботы и понимания.
«То есть, ты хочешь услышать о тренировках через силу? О том, как запирают в темнице на несколько недель? О рабстве? О гноящихся ранах? Или тебя интересует нечто более романтичное?».
«Я частенько думал о себе, как об орудии судьбы, обрывающем жизни из-за той или иной надобности. И утешался, что поделом большинству из них.».
(из разговора с Серым Стражем)
Семилетним ребёнком за три золотых Зеврана продали Антиванским Воронам, влиятельной гильдии наёмников. Из нескладного, тощего, добросердечного, наивного мальчишки они сумели сделать безупречного, безжалостного убийцу, способного вытерпеть любую боль - и телесную, и духовную. Обладая от природы гибким умом, хитростью и упорством, Зевран научился выполнять свою работу чисто, любой ценой достигать поставленной задачи. Он без скромности считал себя лучшим и стремился это доказывать. Смерть в его руках была даром, искусством, неизбежностью. Зеврану были чужды сомнения или муки совести, а долг и верность делу он ставил превыше всего, пока на одном из заданий ему не пришлось встать перед тяжёлым выбором.
«Она была... безупречна. Жёсткая, изворотливая, порочная. Её глаза пылали огонём справедливости. Всё, о чём я мог желать».
(из разговора с Серым Стражем)
Ринна была опасной и смелой девушкой - не самой лучшей убийцей в гильдии, но безусловно очень приятной собеседницей и отличной любовницей. В ней было нечто особенное, очень родное, задевшее ту часть души Зеврана, которой приходилось жертвовать, чтобы оставаться хладнокровным и непоколебимым, обрывая чужие жизни. Ринна подошла к нему слишком тесно, и эта болезненная близость согревала не хуже самого крепкого антиванского бренди. Но во время выполнения одного задания пришло известие о том, что Ринна раскрыла информацию о покушении жертве. Измена гильдии каралась смертью, и Зевран не сумел закрыть глаза на предательство. Он позволил своему напарнику перерезать ей горло, безучастно наблюдая, как отчаянная мольба в глазах Ринны медленно угасала. Она до последнего пыталась убедить его в том, что невиновна, но он соврал, что даже если бы это и являлось правдой, ему было бы безразлично. Однако, закончив задание, Зевран выяснил, что обвинения оказались ложными; слух о предательстве распустил сам глава гильдии, который хотел указать Зеврану на его место и дать понять, как хрупка и непостоянна судьба: перед смертью все равны. Жестокий урок был усвоен.
«- Зачем ему было так поступать?
- Скорее всего, чтобы напомнить мне, что я - ничто, и что она была - ничем».
(из разговора с Серым Стражем)
После этого Зевран намеренно взялся за опасный и заведомо безнадёжный заказ от тэйрна Логейна в Ферелдене. Он не собирался покидать гильдию, прекрасно понимая, что из неё невозможно выйти, но у него была иная цель - Зевран не смог смириться ни с содеянным, ни с двуличием Воронов, подстроивших убийство собственного агента, и хотел умереть, поэтому решил пасть в бою от руки легендарных Серых Стражей. Достойный конец, который бы освободил его от жгучей ненависти к себе. Зевран не боялся смерти, всюду ходя с ней под руку, но считал, что лучше умереть ярко и с честью, чем медленно увядать. К сожалению или к счастью, Серый Страж Айден Кусланд решил оставить его в живых и принял в свою команду.
«- Было бы довольно просто отравить еду в лагере. Или перерезать нам горло, пока спим.
- Похоже, тебя эта идея очаровала.
- Это было бы вполне закономерное следствие того, что тебе сохранили жизнь.
- А-а. Что ж, тогда мне жаль тебя разочаровывать. В следующий раз, как только меня пощадят, я тут же наброшусь на своих благодетелей. Тебя это устроит?».
(из разговора с Морриган)
В жизни Зеврана никогда не было действительно близких друзей – дружбу он расценивал, как взаимовыгодное, но зачастую непрочное сотрудничество, и никому не доверял. Найти общий язык с новыми соратниками было непросто, потому что границы дозволенного для Зеврана всегда были размыты - к примеру, он мог предложить переспать тому, кого просто счёл привлекательным, и, когда ещё состоял в гильдии, мог убить того, с кем только что переспал, если того требовал заказ. Смерть и удовольствие - вот, что наполняло его жизнь. Подобную беспринципность и отсутствие чётких моральных ценностей немногие одобряли, как не одобряли и чрезмерно развязную манеру разговора, пошлый юмор и откровенные заигрывания, но всё равно терпели, вероятно, из-за его особенного обаяния и способности сохранять спокойствие при любых обстоятельствах.
Не связанный больше законами гильдии, Зевран почувствовал себя свободнее. Борьба с Мором стала для него настолько же важной, насколько она была для Айдана и его команды, ведь он впервые сражался не за себя, не за золото, не за Воронов, а за действительно важную цель. Порой он испытывал тоску по своей прошлой жизни, вспоминая любимую Антиву, с её богатыми портами и тёплым морем, но в какой-то мере Зевран даже наслаждался этим светлым, горьким чувством - ему нравилось перебирать воспоминания, как драгоценные бусины, мечтать, заново переживать подзабытые истории. Некоторыми из историй он делился с соратниками, другие прятал поглубже, боясь показаться излишне чувствительным
Когда был повержен архидемон и Мор закончился, Зевран отправился домой в Антиву, чтобы завершить свои дела с гильдией. В своём роде, это была справедливая месть за всё, через что Вороны заставили его пройти, и за смерть Ринны. Он убил главу гильдии, но в итоге был вынужден бежать в Вольную Марку, где встретился с Защитником Киркволла, который помог ему расправиться с подосланными наёмниками. Глядя на благородный пример мессэра Хоука, Зевран невольно вспомнил Айдена и не смог себе позволить сбежать из города, когда разразилось смертельное противостояние между храмовниками и магами. Он участвовал в битве против обезумевшей Рыцаря-Командора Мередит, а затем покинул Киркволл и продолжил свою охоту на Воронов.
VIII. Связь с Вами.
https://vk.com/san_rafael
Отредактировано Zevran Arainai (2015-11-16 05:22:59)
