"Рыцарь-командор изволит пребывать в раздумьях.". Фраза, которая намертво врезалась Мередит в память после той ночи, когда она мстила за смерть пожилого грузного мужчины в потрепанных церемониальных доспехах, который стал ей вторым отцом. Это сказал ей презрительно ухмылявшийся стражник, который подумал, что может преградить женщине с двуручным мечом в руках путь на эшафот. Тогда Мередит опоздала и приняла на свои бремя, которое испытывало ее веру в Создателя и по сей день. Но фраза запомнилась и неплохо подходила к обстоятельствам.
Учитывая, что пока что раздумья о судьбе города довели женщину лишь до груды смятых простыней, разрубленной пополам кровати и дыхания, похожего на рык затравленного зверя, процесс явно продвигался в нужном направлении. Не впервые рыцаря-командора ставили перед важным решением, но никогда прежде исходом не могло быть грехопадение всех горожан до последнего.
"Магов нужно остановить. Иначе они взбунтуются и доведут свои планы до конца. Малефикары будут управлять новым виконтом как марионеткой, а через пару месяцев - дергать за ниточки всей Вольной Марки. Уничтожить! Очистить опухоль на теле Киркволла священным огнем! Другого варианта нет!"
Затянутый алой пеленой взгляд женщины бешено метался из стороны в сторону, но одна деталь пробилась сквозь мысли о надвигавшемся Конце Света - в побелевшей от напряжения руке был зажат алый клинок, выкованный из чистого лириума, а не ее верный стальной меч. Оный, однако, быстро нашелся в полу неподалеку, вогнанный почти по самую рукоять. Более того, когда она на мгновение отвлеклась от размышлений о неотвратимой судьбе малефикаров, ей стали слышны... Шепотки?
"Чушь. Все от недостатка сна."
Фыркнув, Станнард тяжело вздохнула, повесила Решимость (подходящее название для нового клинка, учитывая его грядущее предназначение) на вбитые в стену рядом с кроватью крюки и осмотрела результаты получаса экспрессивного мышления. Кровать восстановлению не подлежала. Впрочем, сон все равно бежал от рыцаря-командора с упорством приговоренного к смерти малефикара, так что оставалось лишь заняться отчетами. Отправить несколько писем братьям в далеких землях - новые доспехи, освященные у престола Ее Преосвященства и защищающие от вредоносных заклинаний, до сих пор задерживались. Попрактиковаться в фехтова...
Только закаленный в десятках смертельных боев воитель смог бы оценить, с какой скоростью Мередит, лишь только заслышав шепот, выдернула верный двуручный клинок из пола и, преодолев отделявшее ее от окна расстояние, приставила меч к горлу нагло усевшейся на подоконнике женщины.
- Кто ты и что делаешь здесь?
Голос, уверенный и твердый, звенел от едва сдерживаемого гнева. Да простит ее Создатель, Станнард в тот момент очень хотелось пустить кому-нибудь кровь, и таинственная воровка (ибо кто еще проникает в чужие спальни под покровом ночи?) вполне подходила для того, чтобы спустить пар.

Отредактировано Meredith Stannard (2015-11-18 21:29:40)

Что же, воровка была не из пугливых - многие отреагировали бы на меч у горла несколько более бурно. И ее слова во многом объясняли, почему она не страшилась праведного возмездия рыцаря-командора за внезапное нарушение ее уединения. Конечно же, клинок Мередит не опустила - было бы глупо доверять тому, что вполне можно было узнать из перехваченных неведомыми заговорщиками писем - но в сторону отвела, временно обезопасив таинственную незнакомку от встречи с Создателем. И на этом ее почтение к той, кто могла действительно быть Соловьем, заканчивалось, потому что настало время вопросов. Крайне острых вопросов, при необходимости.
- Что бы ни хотела передать Верховная Жрица, письма было бы достаточно. Поэтому повторю - что ты делаешь здесь?
Реплика затянутой в кожу женщины, которую та успела вставить перед началом допроса, однако, действительно озадачила рыцаря-командора. Она никому не призналась бы в этом, ибо подобное проявление слабости было недопустимо для занимавшего ее позицию человека, но в последнее время Мередит начала принимать лириум в дозах, превышавших предписанные Церковью. Просто потому, что он помогал сосредоточиться, а ей нужна была идеальная концентрация для планирования многоуровневых замыслов по решению проблемы магов. Ни один из вариантов, кроме поголовного истребления или Усмирения, не выдерживал пристального рассмотрения, и особенно сильно в этом женщина начала уверяться в последнее время, учитывая настойчивое противостояние со стороны Орсино. Так вот, в узких кругах было широко известно то, что лириум плохо влияет на долговременную память, что не избежало и рыцаря-командора. Но свет Вал Руайо... Не могла же она забыть такое, верно?
"А ведь и вправду..."
Полная картинка не складывалось, но по обрывкам воспоминаний похоже было, что незнакомка говорит правду. Вздохнув, Мередит опустила меч и выжидающе посмотрела на собеседницу, тем не менее в любой момент готовая лишить ее головы. Кто знает, кем она была на самом деле? Не убийцей ли, подосланной малефикарами, надеявшимися застать ее в момент уязвимости?..

Что же, со стороны Верховной Жрицы было достаточно разумно послать своего агента в город, который, как бы не унизительно было это признавать, постоянно балансировал на грани абсолютного хаоса и, к тому же, не так давно пережил восстание кунари. В таком случае некоторый смысл имел даже ночной визит Соловья - кто знает, насколько она уже успела оценить готовность храмовников Круга к отражению возможной атаки, пользуясь покровом тьмы? Узнавать об официальных инспекциях, даже подготавливаемых в обстановке строжайшей секретности, не составляло для рыцаря-командора особого труда. Все-таки несколько старых знакомых, кое-чем ей обязанных, в Вал Руайо у Мередит еще оставалось. Но в таком случае вставал другой вопрос - почему именно сейчас? Несмотря на то, что выражение лица храмовника ничем не выдавало бушевавшего в ее душе смятения, пальцы неосознанно сжали рукоять меча покрепче в единственной известной ей реакции на что-то неожиданное.
"Неужели она знает? Невозможно. Я держу ситуацию под контролем."
Да, перепалки с Орсино по поводу назначения нового виконта учащались с каждым месяцем, но одно это не должно было стать поводом для беспокойства. В любом случае, происходящее в Киркволле было ее ответственностью, и Мередит не собиралась показывать, что не способна справиться с порученными ей обязанностями, особенно посланцу самого близкого к Его престолу на земле человеку.
- У Ее Святейшества нет поводов для беспокойства. Как только решится вопрос того, к кому перейдут бразды правления, в Киркволл вернется абсолютная стабильность. Круг города работает с полной отдачей, маги спокойны, а улицы чисты от малефикаров. Слугам Церкви ровным счетом ничего не угрожает.
Ложь была незначительным прегрешением по сравнению с тем, что уже отягощало ее душу - лишь еще один повод для молитвы во время заутреней. Худшее, что могло случиться... Впрочем, сломанная кровать вряд ли достойна упоминания. В остальном Мередит была сущей картиной умственного равновесия, и беспокоиться было не о чем.
"Может быть, Соловью лучше не возвращаться..."
Предательская, коварная мысль была подавлена в зародыше. Она не станет причинять вред слугам Спасителя. Как бы это ни помогало сосредоточиться на стоящем перед ней монументальном выборе. А что же до тревог...
- Ничего, помимо ежеминутной заботы о безопасности вверенного мне города.
Ничего из того, о чем стоило знать агенту Ее Святейшества.

Отредактировано Meredith Stannard (2015-11-19 12:52:45)

Что же, истина о происходившем вышла на свет Создателя, как это обычно и происходит. Женщине было трудно сдержаться и не проявить хоть толику гнева, который охватил ее при этих словах - крадущаяся по углам крыса, пусть она хоть трижды агент Верховной Жрицы, смеет обвинять рыцаря-командора в том, что та не справляется со своими обязанностями?! Так что сдерживать себя Мередит и не стала, показательно небрежным жестом закинув клинок на плечо (даже удара в неполную силу было достаточно, чтобы распороть кожаный доспех и плоть под ним) и, скривив лицо в гримасе, она начала неспешно приближаться к Соловью, заслонив собой путь к распахнутому окну. На краю зрения начал собираться алый туман, но Станнард не придавала этому значения - слишком сложно было держать священную ярость в узде, не давая ей вырваться наружу и смести рыжее насекомое (которое наверняка на самом деле потворствовало магам, лишь прикрываясь именем Ее Святейшества...) с лица Тедаса. Тем не менее, несмотря на то, что голос ее дрожал от напряжения, дар речи еще не покинул Мередит.
- Не тебе судить о том, что является превышением полномочий Его карающей десницы.
Шаг. Еще один. Красная пелена становилась все насыщенней, а кровь бурлила в жилах.
- Не тебе судить о том, как я исполняю свой долг.
Их разделяло всего несколько футов, и Станнард не собиралась дать оскорбившей ее сбежать безнаказанно.
- И если ты дорожишь своей жизнью, сестра, то не будешь загрязнять своей ложью разум Ее Святейшества. Виконт будет избран. Порядок будет восстановлен. Маги будут усмирены.
Меч, распоров воздух, был крепко сжат в обеих слегка подрагивающих руках. А Мередит, сцепив зубы, пыталась разобрать фигуру собеседницы сквозь алую завесу. Впрочем, это было не важно - она не промахнется.
- Ты поняла меня?!
Гнев хлестал через край, как вино из переполненной бочки, а гримаса медленно сменилась улыбкой. И рыцарь-командор - нет, уже сосуд Его ярости, не различавший имен и званий - молила Создателя о том, чтобы преступница отказалась внять голосу разума. Или хотя бы резко дернулась.

Алый. На ладонях, на одежде, на доспехах, на лице застывшей в предсмертном окоченении малефикара, с губ которой срывается исполненный боли всхлип. Еще совсем девчонка - угловатая подростковая фигура и наивный взгляд человека, который впервые почувствовал хладное касание Смерти. Та, кто всего полминуты назад самозабвенно махала руками, заставляя вопящего от ужаса брата Вильяма неловко пытаться убить остальных членов отряда Мередит. Последние слова богомерзкой ведьмы кровавыми струйками стекают у нее по губам, и нанизанная на двуручный меч отступница уходит на суд в чертоги Его.
Алый. Стражник в латных доспехах, булькая распоротым горлом, хочет зажать зияющую рану, но перчатки лишь тщетно скребут по нагруднику. Женщина не уделяет умирающему еретику никакого внимания, с неожиданной для кажущихся неуклюжими храмовников грацией проскальзывая в роскошно обставленный кабинет, где из-за стола, истошно визжа, вскакивает предатель-виконт. Его грудь, обвешанная златыми цепями, скоро украсится следом ее клинка, а изрыгающая ложь голова слетит с плеч. Ничто не может помешать Его слуге свершить правосудие.
Алый. Одержимый неуклюже валится набок, недоуменно смотря на вываливающиеся из живота внутренности. Алый. Кунари роняет топор вместе с рукой, пытаясь сдержать рвущуюся из обрубка струю. Алый. Голова Орсино на колу, невидящий взгляд устремлен в глубины ада. Алый. Пламя пожирает погрязший в грехе город, а крики сгорающих заживо магов звучат Песней Света. Алый огонь в ее глазах, алые крылья Его ангелов за плечами, алый от нечестивой крови меч. Решимость сделать то, что должно быть сделано.

Оставалось только сделать еще один шаг. Всего один. Даже не шаг - с силой опустить руку и загасить огонь жизни в глазах прижавшейся к стене женщины. Так просто... И невозможно одновременно.
Первая фраза Соловья была заглушена шумом кровавого прибоя в ушах Мередит. Вторая - проигнорирована. Третья - на уровне подсознания признана бессмысленным бормотанием спешно раскаивающегося еретика и отброшена. Но вот последнее, отчаянное высказывание... Рыцарь-командор. Ее бремя. Ее ответственность. Ее долг перед невинными детьми Создателя и Его слугами.
Обуздать практически белоснежно-горячую ярость казалось неподвластным человеку, но женщина привыкла вершить невозможное. На Соловья вновь смотрели небесно-голубые глаза, а меч, звеня, упал на пол.
- Иди, - голос срывался и дрожал, но был действительно голосом, а не ревом сошедшего с ума от ярости зверя.
- Когда из Вал Руайо прибудет новый рыцарь-командор, я готова понести любую кару. Опиши все, что я сделала, чтобы он не повторил моих ошибок. А теперь... Оставь меня.
Отвернувшись, закрыв глаза и глубоко вздохнув, Мередит вернула голосу былую твердость и начала читать все псалмы, что только приходили ей на ум. Да защитит Он от искушения. Да убережет Он от демонов. Да покарает своим мечом на земле тех, кто был неправеден и нечестив. Заученные намертво слова сами слетали с языка, но не касались сердца. Впервые за последние годы женщина чувствовала себя действительно опустошенной.

Казалось, она снова стояла перед алтарем на коленях, почтительно внемля словам настоятельницы и решаясь лишь шепотом повторять за ней отзвуки ниспосланной Создателем Истины. Дорожки слез пробороздили лицо женщины, вновь открывшей свою душу Свету, которого прежде считала для себя недостойной. И пусть она все так же не осмелилась поднимать голос выше шепота, душа ее пела от облегчения. От покоя, надежды и искренней веры в то, что ей уготована лучшая участь. Слово в слово повторив Песнь за настоятельницей и искренне улыбаясь, послушница Мередит открыла глаза...
...И встретилась взглядом с Соловьем. Которая, вместо того, чтобы покинуть сию юдоль скорби и оставить рыцаря-командора (воспоминания последних нескольких минут ураганом нахлынули на нее при одной мысли об этом) наедине с решением, которое невозможно было принять, держала ее за руки и пела. Пела так, что все прочие звуки будто затихли, смущенные своей обыденностью. Даже шум крови, гудящей в ушах Мередит всю ночь, исчез, оставив после себя лишь едва слышный шепоток на границе сознания. Казалось, это будет длиться вечно... Но Соловей затихла. А рыцарь-командор, путаясь в мешанине противоречащих мыслей и чувств, просто смотрела ей в глаза, в которых отражались сочувствие и понимание.
"Благая Андрасте, дай мне сил. Как же я устала..."
Былой гнев исчез бесследно, но, увы, шрамы на закованном в отмеченную пламенеющим мечом броню сердце храмовника не излечишь одной лишь Песней, пусть она и дернула за те струны, о существовании которых Мередит даже не подозревала. Тем не менее, у посланца Верховной Жрицы была миссия, которая отчаянно нуждалась в выполнении. После того, что она собиралась сделать (как бы ни больно теперь было на это решиться), городу будет нужна твердая рука у руля.
- Ты должна покинуть город до рассвета. Ее Святейшество ждет.
Голос был на удивление тверд и уверен. Слава Создателю за малые милости.
"...Спасибо."
Слегка расширилась брешь в сжимавшей сердце стали, и Мередит наконец-то вздохнула полной грудью.

Как это ни странно, благословенных слуг Создателя (особенно тех, кто несет не мир, но меч) довольно часто недолюбливают, если не ненавидят. Скрытно, конечно, ведь немногие осмелятся бросить слова презрения в забрало стальной башне с большим мечом, но после некоторого времени на службе или начинаешь разбираться в людях, или прочно увязаешь в лириумной дымке и теряешь связь с реальностью окончательно. И последний раз, когда Мередит ощущала, что кто-то желает ей добра, был в момент ее назначения рыцарем-командором. На вершине есть место только для одного, поэтому она осознанно отдалилась от окружающих, с головой погрузившись в предотвращение обращения Киркволла в рассадник ереси и малефикаров. И теперь, когда совершенно не знакомая ей, по сути, женщина не только вновь наполнила ее душу Светом, читая Песнь с чувственностью, которую невозможно подделать, но и расстелила для нее импровизированный спальник. Если бы не тренировки храмовников и многочасовые пребывания при дворе виконта, которые научили ее по мере сил держать эмоции под контролем, у Станнард отвисла бы челюсть. Это еще не упоминая того, что она была в волоске от лишения Соловья головы не далее чем несколько минут назад. Слова покинули Мередит, и осталась лишь валящая с ног усталость. Но не могла же она позволить себе...
"Сейчас? После всего, что произошло?"
Прищурив глаза, когда пламя свечей погасло, уступив место серебристому свету луны, женщина отрывисто кивнула, грузно опустившись на мягкую груду материи. Из последних сил борясь со сном, она встретилась взглядом с застывшей на подоконнике посланницей Верховной Жрицы.
- Соловей...
Всего одно короткое слово, которая Станнард знала с детства. Слово, не способное передать и толики испытываемых ей чувств. И преградой ему стала несокрушимая гордость, заковавшая сердце рыцаря-командора в почти не пробиваемый доспех. Но, когда сознание почти покинуло бренное тело Мередит, оно все же смогло сорваться с губ. Едва слышным шепотом, но в беззвучии ночи и этого было достаточно.
- Спасибо.
Рыцарь-командор Мередит Станнард, имя которой скоро станет проклятьем на губах сотен жителей Киркволла, впервые за многие десятилетия спала сном праведников. И лишь одно сновидение сопутствовало ей, повторяясь вновь и вновь - Песнь Света, исполненная пролетавшим мимо Соловьем.